1922: Изъятие церковных ценностей. Попытка скомпрометировать церковную иерархию, возглавляемую Святейшим патриархом Тихоном.
Согласно декрету «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» всё имущество: здания, церковная и богослужебная утварь, ранее принадлежавшие церкви, – объявляется народным достоянием и переходит в ведение местной или государственной власти. Она же предоставляет верующим право бесплатно пользоваться имуществом, специально предназначенным для богослужебных и обрядовых целей.
Удобным моментом для изъятия находящегося в пользовании Церкви имущества стал разразившийся голод в Поволжье. 22 февраля 1922 года ВЦИК принял постановление «Об изъятии церковных ценностей», которое было направлено на насильственный захват властями церковного имущества.
Вскоре после издания декрета 28 февраля патриарх Тихон обратился к верующим с воззванием, в котором подверг осуждению вмешательство Всероссийского центрального исполнительного комитета в дела Церкви, сравнив его со святотатством:
«<…> Мы нашли возможным разрешить церковно-приходским советам и общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления, о чём и оповестили Православное население 6 (19) февраля с. г. особым воззванием, которое было разрешено Правительством к напечатанию и распространению среди населения. Но вслед за этим, после резких выпадов в правительственных газетах по отношению к духовным руководителям Церкви, 10 (23) февраля ВЦИК, для оказания помощи голодающим, постановил изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды и прочие богослужебные церковные предметы. С точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства… Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство — миряне отлучением от Неё, священнослужители — извержением из сана (Апостольское правило 73, Двукратн. Вселенск. Собор. Правило 10).»
Егорьевское духовенство, служащее в Успенском «Белом» соборе – протоиереи Павел Чистяков и Георгий Зверев, – указывая на ужасы голода Поволжья, обращались к верующим с пламенным призывом передать находящиеся в церквях золотые и серебряные ценности на покупку хлеба умирающему с голода брату. Оба эти воззвания духовенства были зачитаны 5 марта 1922 года в присутствии свыше 4 000 граждан. Рязанская газета «Рабочий клич» так отзывалась об изъятии церковных ценностей в Егорьевске:
«Можно надеяться, благой почин егорьевского духовенства, так искренно и энергично желающего помочь советской власти <…> будет примером для духовенства других уездов нашей губернии <…> Егорьевское духовенство поняло те великие задачи, которые на верующих кладет столь тяжелый переживаемый нами исторический момент и правдиво указывает на находящиеся в церквах золотые и серебряные сосуды и всевозможные не представляющие из себя исторической или художественной ценности цепочки, кресты, камни и прочее».
Однако, на деле же происходило изъятие всех ценностей без всякого разбора, преимущество отбирались те предметы, которые в последствии можно было выгодно продать заграницу. 10 марта 1922 года Владимир Ильич Ленин получил подробную докладную записку с обоснованием необходимости создания за рубежом специального синдиката для реализации изъятых ценностей от наркома внешней торговли Леонида Красина, на которую наложил положительную резолюцию.
Советской власти было важно не только изъять ценные предметы из храмов, но и дискредитировать Церковь, возглавляемую патриархом Тихоном, перед богомольцами. Так, 20 апреля 1922 года Рязанский Губернский Революционный Трибунал рассмотрел дело по обвинению игумении бывшего Свято-Троицкого Мариинского женского монастыря Вячеславы Ивановны Овсянниковой и священника обители Николая Александровича Светлова в сознательном укрытии от описи золотых монет на сумму 40 рублей, серебряных ценностей (серебряных венков и веток с места упокоения Никифора Михайловича Бардыгина) общим весом 10 килограмм и 77 грамм, серебряного лома общим весом около 1 килограмма, медной монеты общим весом около 1 килограмма. Также были обвинены члены церковноприходского совета Никанор Семенович Кручинин в хранении с целью сбыта укрытого игуменией Вячеславой (Овсянниковой) и иереем Николаем Светловым имущества.
Отдельно были обвинены члены церковно-приходского совета Федор Федорович Зыбин и Иван Иванович Рождественский в несообщении об этом комиссии по изъятию церковных ценностей. Игумения Вячеслава (Овсянникова) и иерей Николай Светлов были приговорены Ревтрибуналом к одному году лишения свободы условно, так как в их действиях трибунал усмотрел попытку воровства указанных ценностей с целью их переплавки в драгоценные слитки. Федору Федоровичу Зыбину и Ивану Ивановичу Рождественскому было объявлено общественное порицание. В отношении Никанора Семеновича Кручинина ревтрибунал постановил считать его по суду опороченным.
Несмотря на попытки советской власти скомпрометировать патриарха Тихона и каноническую Церковь, верные Христовы чада понимали, что изъятые церковные ценности реально не помогали голодающим, а вывозились за границу, и что осуществляемая советской властью политика по их изъятию направлена на внесение смуты в церковную жизнь. В результате, многие верующие стали оказывать сопротивление советской власти в изъятии церковных ценностей, а по «Делу 54-х», в рамках которого судили пятьдесят четырех священнослужителей и мирян, оказавших, якобы, сопротивление при изъятии церковных ценностей из московских храмов, в качестве свидетеля был привлечен патриарх Тихон.
